Уже в следующем году, впервые в современной истории России, доля нефтегазовых доходов бюджета снизится до трети. Об этом на встрече с сенаторами заявил президент России Владимир Путин. Сама по себе новость, надо сказать, радостная, однако не совсем однозначная. Точнее сказать, особых усилий для достижения этих результатов прикладывать не пришлось — так сложилась конъюнктура мировых рынков.
Если посмотреть на ситуацию в ретроспективе, то доля нефтегазовых доходов всегда напрямую зависела от мирового спроса на углеводороды. Если в дореволюционной России основным экспортным товаром было зерно и в целом сельскохозяйственная продукция, то к 40-м годам XX века — машины, вагоны, паровозы, а за ними, уже ближе к 70-м, в момент резкого подъема цен на нефть, — и углеводороды.
Именно тогда из-за бурного развития транспорта спрос на нефть резко вырос. И в октябре 1973 года арабские страны — экспортеры нефти, протестуя против поддержки Западом Израиля, приняли беспрецедентное решение. Ввели «нефтяное эмбарго» против ряда «государств-пособников». В первую очередь это касалось США и их союзников в Европе. Цены на нефть поднялись за год в четыре раза — с $3 до $12.
Это был первый и до сих пор крупнейший в современной истории нефтяной кризис. Хотя события 2014 и 2020 годов, уверена, могут с этим поспорить. Сначала сланцевая революция в США, в которую в России отказывались верить абсолютно все, особенно «Газпром», поменяла расстановку сил на мировом нефтегазовом рынке. И вот уже некогда крупнейший импортер нефти и газа отправляет в Европу свое топливо, чем порождает кризис в европейской переработке. Затем уже из-за океана в Старый Свет идут американские газовозы, тесня конкурентов на рынке Европы, в том числе и Россию.
Создание нового альянса не заставило себя долго ждать — и вот уже ОПЕК+ договаривается о снижении добычи. Ситуация немного выравнивается, но 2020 год вновь вносит свои коррективы в планы мировой экономики. Из-за карантина и остановки предприятий по всему миру потребление топлива упало, что привело к избытку предложения на рынке и падению цен на сырье. Краткосрочно котировки даже уходили в отрицательные значения.
Инвесторы еще долго будут помнить 20 апреля 2020 года, когда фьючерсный контракт на американскую легкую нефть WTI с поставкой в мае завершил торговую сессию на отметке минус $37,63 за баррель. В этом году за черное золото пришлось доплачивать.
Страны-экспортеры вновь собрались и дружно решили сократить добычу, дабы повысить стоимость нефти, но дождались ли они должного эффекта — вопрос открытый. Как показала последняя встреча министров, не все готовы это соглашение выполнять, чтобы сохранить за собой долю на том или ином рынке. В итоге падение так и не удалось отыграть. Если в январе стоимость барреля Brent была выше $63, то в сентябре ноябрьские фьючерсы торгуются чуть выше $40, свидетельствуют данные Лондонской биржи ICE. А всё потому, что сегодняшние темпы роста производственной активности недостаточны для нормализации уровня мировых запасов. К тому же ситуация в Европе с COVID-19 начинает ухудшаться.
Но надо сказать, что не только пандемия вносит корректировки в структуру российского экспорта. Европа как основной покупатель наших углеводородов сегодня строго придерживается «зеленой» политики в области потребления энергоресурсов. К 2050 году в Старом Свете намерены полностью отказаться от углеводородов и перейти на «зеленую» энергетику. А уже с 2025 года на нефть и газ будет введен специальный экологический налог.
Безусловно, в России к этому начали готовиться и заявили, что могут предложить Европе чистый водород, который собственно производится также из углеводородов. Но сейчас объемы его не столь внушительны — порядка 100 тыс. кубометров. По планам Минэнерго к 2024 году российский экспорт водорода должен составить 0,2 млн т, а к 2035-му вырасти до 2 млн т. В энергетическом ведомстве считают, что Россия должна занять до 16% мирового рынка водорода. Но пока говорить об этом рано.
Получается, что, по сути, сама пандемия, падение спроса на нефть и влияние экологических аспектов внесли корректировки в структуру российского экспорта. Да еще, как назло, который год в Европе теплая зима…
Автор — обозреватель «Известий», главный редактор журнала «Нефтегазовая вертикаль»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора